Дайджест практики Верховного
Суда РФ по уголовным делам (№1)
Суд отверг доводы подсудимого об имитации
захвата заложника
В. был осужден по п. «г» ч. 2 ст. 206 УК РФ. Защитник в апелляционной
жалобе указал, что суд первой инстанции не дал оценку показаниям осужденного и
потерпевшей О. о том, что преступление совершено в результате их сговора об
имитации захвата потерпевшей. Намерений убить свою мать О. не имел. Об этом
было известно потерпевшей, которая согласилась с этим и добровольно подыгрывала
ему. Аналогичные показания дала свидетель К., сообщив, что присутствовала во
время договора осужденного и потерпевшей об инсценировке. С учетом этого
защитник настаивал на недоказанности умысла В. на захват заложника и просил
оправдать его.
Суд апелляционной инстанции отверг доводы защиты. Суд счел, что виновность
осужденного подтверждается показаниями свидетелей — сотрудников полиции, прибывших
на место происшествия, и заявлением потерпевшей. Та указала, что угрозы В.
воспринимала реально и опасалась за свою жизнь. Об отсутствии имитации
удержания О. в заложниках указывают и обстоятельства ее освобождения. В. не
освободил О. добровольно. Она смогла освободиться лишь после того, как
применила в отношении осужденного силу, оттолкнув его, после чего сотрудник
полиции выбил из его руки нож, а потерпевшей была оказана помощь. При этом
возможность освобождения потерпевшей В. ставил в зависимость от выполнения
сотрудниками полиции его требований, используя для достижения желаемого
результата нож, подкрепляя это также угрозами лишения жизни. Это объективно
свидетельствует об осознании им общественно-опасного характера своих действий.
Приговор оставлен без изменения (апелляционное
определение ВС РФ от 14.01.2016 № 201-АПУ15-18).
Незаконное получение кредита считается оконченным с
даты перечисления денежных средств на расчетный счет заемщика
Б. и Ж. осуждены за совершение четырех преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 33 и ч. 1 ст. 176 УК РФ «Незаконное получение кредита». Защитники обжаловали
приговор, ссылаясь на многочисленные нарушения и требуя прекратить дело в связи
с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности.
В приговоре действия осужденных квалифицированы как организация незаконного
получения кредитных средств на основании представления банку документов,
содержащих заведомо ложные сведения о финансово-хозяйственном положении
организаций, прекращение погашения кредиторской задолженности и невозврат банку
заемных средств.
Между тем диспозиция ч. 1 ст. 176 УК РФ устанавливает ответственность за само получение кредита
или льготных условий кредитования путем предоставления банку или иному
кредитору заведомо ложных сведений о положении организации, если это деяние
причинило крупный ущерб.
Данный состав относится к категории преступлений, посягающих на
общественные отношения, основанные на принципе добропорядочности субъектов
экономической деятельности. Предоставляя кредитору заведомо ложные сведения,
лицо осознает, что тем самым вводит кредитора в заблуждение, предвидит
возможность или неизбежность причинения кредитору крупного ущерба и желает
этого либо сознательно допускает эти последствия или относится к ним
безразлично. Таким образом, виновное лицо рассчитывает на временное пользование
полученными обманным путем деньгами.
Следует отметить, что сам кредитный договор, в соответствии со ст. 819 ГК РФ, относится к числу рисковых. Рисками кредитора считаюся, в
частности, риски, связанные с преступными действиями заемщиков по незаконному
получению кредита (ст. 176 УК РФ) или злостному уклонению от погашения кредиторской
задолженности (ст. 177 УК РФ).
Взятие банком-кредитором на себя неучтенного кредитного риска в силу необеспеченности
займа может повлечь возникновение угрозы интересам кредиторов и вкладчиков,
что, в свою очередь, и является тем ущербом (риском) для банка, заложенным
законодателем в диспозицию ст. 176 УК РФ.
Объективная сторона данного преступления состоит в незаконном получении
(выдаче) кредита заемщику, а не в его невозврате или уклонении от погашения
кредиторской задолженности, что предусмотрено другой статьей УК РФ.
Диспозиция ст. 176 УК РФ и само ее название предполагают возвращение кредита банку, в
связи с чем доводы нижестоящего суда об окончании данного преступления с
момента истечения срока для погашения кредита не основаны на законе. Даже
полное погашение кредита недобросовестным заемщиком не исключает уголовную
ответственность за его незаконное получение.
Таким образом, правовое значение для определения времени совершения
преступления, предусмотренного ст. 176 УК РФ, будет иметь не факт прекращения погашения кредиторской
задолженности и не факт истечения срока погашения всего кредита, который может
быть очень длительным, а время наступления ущерба. То есть выдачи банком
денежных средств недобросовестному заемщику (в данном случае — дата их
перечисления на расчетный счет заемщика).
С учетом этого к моменту апелляционного рассмотрения дела истек срок
давности привлечения Б. и Ж. к уголовной ответственности по двум эпизодам ч. 3 ст. 33 и ч. 1 ст. 176 УК РФ. В судебные решения по делу внесены изменения (кассационное
определение ВС РФ от 16.11.2015 № 71-УД15-6).
Суд указал, что наличие заболевания, препятствующего
отбыванию лишения свободы, не является основанием для назначения более мягкого
вида наказания
Осужденный обжаловал приговор, ссылаясь на различные нарушения и наличие у
него хронического заболевания (ишемической болезни сердца), препятствующего
отбыванию наказания в виде лишения свободы, и просил смягчить наказание.
Суд указал, что назначенное осужденному наказание является справедливым и
основания для его смягчения отсутствуют. Наличие у осужденного хронического
заболевания, которое, по его мнению, препятствует отбыванию им наказания в виде
лишения свободы, не могло служить основанием для назначения ему судом первой
инстанции наказания, не связанного с лишением свободы. Этот вопрос решается в
стадии исполнения приговора с соблюдением процедур, установленных УИК РФ.
Приговор оставлен без изменения (апелляционное
определение ВС РФ от 22.01.2016 № 78-АПУ15-45).
ВОПРОСЫ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
Суд признал допустимым доказательством протокол
проверки показаний на месте, которая проводилась без предварительного допроса
обвиняемого
Сторона защиты обжаловала обвинительный приговор, указав, что в его основу
положены недопустимые доказательства — протокол и видеозапись проверки
показаний на месте обвиняемого В. При производстве этого следственного действия
нарушены требования ст.ст. 166, 167 УПК РФ. В частности, в материалах дела отсутствуют предшествующие
проверке показаний протоколы допроса В.
Суд признал указанные доводы необоснованными. Как видно из протокола,
проверка показаний В. на месте проводилась в соответствии со ст. 194 УПК РФ. Следственное действие начиналось с предложения В. на месте
показать все обстоятельства и события. Он согласился и пояснил, что видел, как
совершалось преступление, может на месте показать, как все происходило, указав,
что для этого необходимо проехать по определенному адресу.
Сведений о том, что В. доставили в место, на которое он не указывал, либо о
том, что следователь задавал наводящие вопросы при выполнении следственного
действия, в деле не имеется. Замечаний от участников следственного действия не
поступало, о нарушениях закона В. и его защитник не заявляли.
В протоколе содержатся сведения о разъяснении В. процессуальных прав,
положений ст. 51 Конституции РФ. Следователь отразил в протоколе участие защитника,
специалиста, разъяснение участвующим лицам прав и порядка производства проверки
показаний на месте, а также применение видеокамеры. Адвокат и специалист
подписали протокол.
Сам В. в судебном заседании пояснил, что проверка его показаний на месте
проводилась по его просьбе. В заседании суда первой инстанции сторона защиты не
ставила вопрос о признании данного протокола недопустимым доказательством.
Приговор был оставлен без изменения (апелляционное
определение ВС РФ от 15.12.2015 № 72-АПУ15-50).
Противоречие между описательно-мотивировочной и
резолютивной частями судебного решения привело к смягчению наказания
М. была осуждена по п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ к 11 годам лишения
свободы, по совокупности приговоров — к 12 годам лишения свободы с отбыванием
наказания в исправительной колонии общего режима. Постановлением президиума
Самарского областного суда от 23.11.2006 приговор был изменен, наказание М.
снижено до 10 лет 8 месяцев лишения свободы, по совокупности приговоров — до 11
лет 10 месяцев лишения свободы. Осужденная обжаловала приговор, настаивая на
смягчении наказания на основании ст. 64 УК РФ.
Президиум Самарского областного суда пересмотрел приговор и указал в
описательно-мотивировочной части постановления, что в связи с проведением в
отношении осужденной проверочной закупки наркотических средств ее действия
подлежат переквалификации с п. «г» ч. 3 ст. 228.1 на ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ. Суд счел, что умысел осужденной
на сбыт героина не доведен до конца помимо ее воли.
Вместе с тем в резолютивной части постановления президиум оставил без
изменения квалификацию действий М. и снизил только размер назначенного ей
наказания.
Верховный суд РФ установил, что в данном постановлении содержится
противоречие между описательно-мотивировочной и резолютивной частями. Действия
осужденной следует переквалифицировать на ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ. В связи с этим назначенное
наказание также подлежит снижению, в том числе по совокупности приговоров
(определение ВС РФ от 26.01.2016 № 46-УД15-46).
Если судья передал дело на рассмотрение в суд
кассационной инстанции по ходатайству одной из сторон, ходатайства других
сторон передаются на рассмотрение суда без вынесения постановления
Осужденный С. обжаловал приговор и последующие судебные решения по делу,
просил смягчить наказание. Эта жалоба осужденного, поданная в Верховный суд
Республики Адыгея, не была рассмотрена судом кассационной инстанции и по ней не
было высказано суждений.
22.06.2015 в Верховный суд Республики Адыгея поступило кассационное
представление, в котором ставился вопрос об изменении судебных решений в части
гражданского иска. 08.07.2015 в данный суд поступила жалоба осужденного С., в
которой он просил о смягчении наказания.
Постановлением судьи Верховного суда Республики Адыгея кассационное
представление было передано для рассмотрения в заседании суда кассационной
инстанции. В дальнейшем данное дело было рассмотрено только по представлению
прокурора.
По смыслу закона, если судья принял решение о передаче уголовного дела для
рассмотрения в заседании суда кассационной инстанции по ходатайству одного из
субъектов обжалования, ходатайства других субъектов, внесенные в отношении того
же осужденного по тем же или иным правовым основаниям до или после принятия
соответствующего решения судьей передаются судьей на рассмотрение суда
кассационной инстанции без вынесения соответствующего постановления. При этом
не имеет значения, является ли это ходатайство первичным или повторным, а также
имеются ли по нему основания для пересмотра судебных решений в кассационном
порядке. В связи с этим жалоба С., поступившая в суд после подачи кассационного
представления прокурором, должна была быть рассмотрена указанным судом наряду с
представлением. В том числе в случае передачи дела только на основании
представления.
Однако президиум Верховного суда Республики Адыгея кассационную жалобу
осужденного фактически не рассмотрел. С учетом принципа инстанционности (ст. 401.3 УПК РФ) доводы кассационного представления прокурора и
жалобы С. не подлежат рассмотрению Судебной коллегией по уголовным делам
Верховного Суда РФ, поскольку первоначально они подлежат проверке президиумом
суда субъекта РФ. Дело передано на новое кассационное рассмотрение (определение ВС РФ от
26.01.2016 № 24-УД15-5).
Комментариев нет:
Отправить комментарий